Аннотация: Под грохот Царь-пушки Конец света таки произошел. Мировое правительство повержено - но история наших героев не кончается:)
ГЛАВА 48
...Длиннее дороги лишь ветер один,
И глубже любовь всех подводных глубин!
Английская баллада
- Женщина, которую вы ищете, крадётся по подземному коридору... Темно, почти ничего не вижу... Ой, крыса! - пристёгнутый за живот Пёдор дёрнулся на лабораторном кресле, взвизгнул и поджал ноги в вязаных св. Катриной шерстяных чулках. Сеанс проходил в секретной шестигранной комнате посольства Ватикана на Мутузовском, исчерченной по стенам каббалистическими символами. На лбу Первосвященного на месте третьего глаза красовалась нашлёпка электрода - орден тамплиеров тоже шёл к цели в ногу с научно-техническим прогрессом.
- Катрина, вколи ещё полкуба! - распорядилась госпожа Скандалли и, глядя в глаза медиуму, принялась нашёптывать ему на ухо тайные мантры из египетской Книги мёртвых "Ам Дуат"... Тщетно - Маша Чубак, только что явственно видная, зыбко раздвоилась, а потом вовсе исчезла с внутреннего дисплея Пёдора. После инъекции нижние чакры святого отца расслабились с неприличным звуком, и комната наполнилась удушающей вонью.
От удара электрод слегка сместился, в астральном плане произошла тончайшая перенастройка, и Пёдор вновь увидел внутренним взором женщину. Она излучала биовибрацию на той же волне, только аура была ещё темней и ужасней, вся пронизанная багровыми сполохами. Он напрягся, завоняло ещё пуще, и тут, по-видимому, его говение вошло в резонанс с целью.
- Засёк! - крикнул Пёдор и ткнул пальцем в центр развёрнутой перед ним карты Москвы. - Попалась! О чём-то ругается с принцем-регентом.
Петра Скандалли, ухватив Катрину за руку, быстро повлекла её вон из ставшей уже невыносимой газовой камеры.
- Да отстегните же меня-то! Куда, чёртовы куклы! - визгливо закричал Первосвященный, так и оставленный ёрзать на кресле задницей в своём святом говении.
Подобно чёрному вихрю, ворвалась Петра в коридоры секретной лаборатории под Кремлём. Опричная охрана, шагнувшая было ей наперерез, замерла в нелепых позах, когда она, вскинув перед собой руку с пентаклем Соломона, выкрикнула им в лицо слова силы. Катрина едва поспевала следом за её развевающимся чёрным одеянием. Бронированная дверь лифта в конце коридора распахнулась, и оттуда шагнул им навстречу рассерженный пожилой человек в белом халате, шапочке и полумаске. Петра, не снижая темпа, наотмашь ударила его кардинальским посохом между ног и втолкнула обратно в лифт. Когда створки сомкнулись за их спиной, она приказала Катрине:
- Вырежи ему глаз. Только аккуратно.
Тяжёлый набалдашник посоха опустился на академическую макушку учёного, и его штиблеты несколько раз мелко дёрнулись по линолеуму. Св. Катрина, склонившись над телом, передала своей госпоже склизкий розоватый шарик и обтёрла лезвие о халат трупа. Перед входом в секретную лабораторию Петра брезгливо поднесла глазное яблоко профессора к окошечку идентификатора, обманутый фотоэлемент считал радужку, и блиндированная дверь мягко отъехала в сторону. Вынув из-за ремня "узи", Катрина перевела флажок на стрельбу очередями.
Из соседнего помещения до них донёсся диалог на повышенных тонах.
- Не смеши мои тапочки! В каком парадняке ты это подобрала? - брызжа слюной на Агнессу, орал Изяслав Ильич.
- Заткнись, козёл! Напёрсточник! Сам подменил элемент...
- Да при тебе профессор загружал в анализатор! Из твоих рук! Ты что, уже Кремлёвской академии не веришь? - надрывался Сырков, тыча ей в нос распечатку. Читаю по слогам: "Кал человеческий, хорошо сформировавшийся, яйца глист..." Тьфу, кого там ещё? Ваше Преосвященство? Какого вы-то здесь?
Петра, достав незаметно из рукава сутаны маленькую фотографию Маши Чубак, сканировала Агнессу недоверчивым взглядом. "Здорово же её изменил артефакт." Хищные, заострённые черты лица, и, главное - сам взгляд этой роковой самки, затянутой в чёрную лайкру, мало чем напоминали миловидную евро-молодуху с фотокарточки. И тем не менее - она, вне всяких сомнений. Она - или её мистический двойник.
- Что за спор, а драки нет? - госпожа кардинал под прикрытием вооружённой Катрины шагнула в помещение. - Князь, почему бы вам не представить меня вашей даме? Мария, если не ошибаюсь? - она протянула Агнессе предательскую руку, одновременно послав ей удар взглядом из низа своего живота прямо в переносье. Гипофиз Маши Чубак, скорее всего, удар бы сжёг. Но тренированная сестрица Агнесса, применив астральное айкидо, отклонила лобовую атаку по касательной на Изю и, перехватив протянутую руку, рывком завернула её за спину кардинальши, одновременно загораживаясь её телом от автоматчицы. Катрина на секунду замешкалась, и Сырков, воспользовавшись этим, рухнул под стол и прихлопнул ладонью тревожную кнопку. В следующий миг очередь спецпуль с урановым сердечником, пробив тумбу стола, впилась в его холёное тело, поразив разом несколько жизненно важных органов князя. Раздался топот множества ног из коридора.
- Всем лечь, работает Чёрная сотня! - успел, вбегая, рявкнуть штабс-капитан опричного спецназа, перед тем, как пущенный Агнессой стилет влетел ему точно в правую глазницу. Потом лаборатория наполнилась грохотом "калашей" и хлопками взрывающихся мониторов. Когда вентиляция вытянула пороховой дым, живых среди груды тел, громоздящихся на кафельном полу, не было и быть не могло.
Когда Светлейшему графу Григорию доложили о бойне в секретной лаборатории Кремля, он размашисто перекрестился на портрет государыни и, нацедив себе стакан ледяной водки, с наслаждением осушил его в три глотка. Потом обвалял ломтик лимона в сахарной пудре и, кривясь, разжевал. Всё складывалось как нельзя лучше, даже рук марать об Изю не пришлось - сам скапутился. Ну, положим, почти сам. Взрыв бытового газа, так напишут информагентства.
- К завтрашней коронации всё готово? - строго спросил он референта.
- Пёдор куда-то подевался, с утра не можем связаться.
- Наверняка в посольстве Ватикана лебезит, тварь. Поезжайте туда, да втолкуйте этому педериарху, что в связи с трагической кончиной мадам кардинальши он с этого дня переходит в моё полное распоряжение.
Через час обгаженный и испуганный Пёдор был найден, отмыт и водружён опричной стражей в приготовленные для него загодя Патриаршие апартаменты.
Венчание на царство Великой государыни Московской решили забабахать в лучших традициях монархического пиара - в Успенском соборе Кремля, с выходом на Золотое крыльцо Грановитой палаты. Для раздачи подарков народу торговыми сетями столицы было добровольно-принудительно выделено сто тысяч единиц бытовой и оргтехники. Пиво и водка, разумеется, бесплатно. Москва была густо увешана хоругвями и транспарантами, а опричники и мотострельцы приведены в полную боевую готовность. Центр мегаполиса был ещё накануне прочёсан и оцеплен, "народные массы" для участия в церемонии тщательно отфильтрованы и снабжены пропусками с электронными чипами. В основном - чиновники, менеджеры банков и международных корпораций. Вечером - концерт звёзд эстрады, бал-маскарад, салюты и фейерверки. Сигналом к началу торжества должен прозвучать транслируемый всеми телеканалами холостой выстрел из Царь-пушки - первый в мировой истории. Короче, за эти дни Светлейший, назначенный министром двора, изрядно подрастряс государынину казну. Впрочем, Лариска, добрая душа, по этому поводу не сильно парилась. Как пришло, так ушло, живём однова! "Гуляй, Москва! Разговаривай, Россия!" - цыганский слоган стал национальным приоритетом. Воруете? Да разворуйте вы уже это всё, жидам меньше достанется!
Между двумя и тремя ночи она трезвела, откатывалась от храпящего графа в угол, комкала липкими пальчиками пуховики и выла в подушку...Каждое утро снился этот ворюга, гад черножопый!
Гоча, оставленный Агнессой для подстраховки в приёмной кабинета Сыркова, слышал в наушниках, замаскированных под плеер, всю их ругань, злился и ничего не понимал. "Кто там у них, в натуре, кого разводит?" Внезапно диалог на повышенных тонах оборвался и загремели выстрелы, взрывы... Внутренний голос подсказал ему, что пора, однако, сваливать.
- Э, слушай! Где тут у вас туалет? - обратился он как нельзя деликатнее к опричному стражу, скучавшему за конторкой. Тот дал ему отмашку по коридору направо, и Махач, запершись в кабинке, живо влез на бачок и, подтянувшись, умостился на широченном шестнадцатого века подоконнике. Решётки, на счастье, не было - и, отковырнув присохший шпингалет, он змеёй проскользнул в узкое окошко и приземлился на четыре кости в пушистый сугроб. Тут двор огласила тревожная сирена, мимо него, протопав по брусчатке, вбежал в здание взвод охраны, и на кремлёвских стенах разом вспыхнули и зашарили по двору прожектора. Какая-то чугунная громада всего в нескольких шагах от него зияла чёрным проломом. Махач на интуиции зайцем метнулся в дыру - и, скорчившись, замер, надёжно скрытый от глаз и инфракрасных лучей под тёмным куполом Царь-колокола.
Прошло какое-то время. Немного успокоившись, он принялся ощупывать жизненное пространство. Ведя осторожно кончиками пальцев по гладкой внутренней поверхности колокола, Гоча отдёрнул руку - пальцы наткнулись на что-то невесомо-пушистое. Снова протянул руку - ничего. Осмелев, достал мобильный и нащупал на нём кнопку фонарика. Луч светодиода выхватил из темноты жалкое, перекошенное от страха личико великой княжны Ларисы Ярославовны Романовской в обрамлении царских соболей. Поняв, что обнаружена, княжна всхлипнула по-собачьи.
- Ларисо?! - голос уркагана мигом обрёл привычно строгую интонацию. - Ты что это тут, от меня тихаришься?
- Гоченька, прости меня, дуру грешную! Я как тебя в приёмной увидала...Мне так стыдно стало - не знала прямо, куда бежать! - упав ему на грудь, Лариска принялась, рыдая, покрывать поцелуями колючие глаза и щёки возлюбленного, суженого-ряженого, единственного и неповторимого - мужчины своей судьбы...
- Убежишь от тебя, как же!
Царь-колокол вошёл в резонанс с ритмичным ёрзаньем двух сплетённых на царской шубе тел- и его низкий вздох разнёсся над притихшим Кремлём.
ГЛАВА 49
Пошлёмте в центр, где битва горяча
Вот этого проныру-ловкача!
Гёте, "Фауст".
- Мне на самом деле очень жаль, поверьте, Грандмастер. Меня связывала с Её преосвященством госпожой Скандалли глубокая личная привязанность, - сэр Борофф пощекотал за ухом своего ушастого любимца и отпил кофе. - Оставил чашку в покое! Это я не вам. Разумеется, нет. Трагическая случайность - взрыв газа. В Москве всё спокойно. Благодаря её беспримерной работе коронация начнётся завтра в 9 утра, пришлите кого-нибудь от Ордена ей на замену. Далее всё по плану. Меня больше волнует положение в Западном полушарии. Что, Удо Цахес с Раулем - обнюхались там своей коки? Война северным штатам должна быть объявлена в срок не позднее трёх суток! Или я ни за что не поручусь...Что? Поняли правильно. Ну, так и работайте, время пошло!
- Сэр, экстренное сообщение! - спавший с лица Израэль застыл перед раскрасневшимся Председателем в полупоклоне.
- Что у вас?
- Китайцы, сэр, больше некому. Это безумие. Долбанули по Большому рифу. Через час и двадцать семь минут цунами смоет побережье Калифорнии. В Йеллоустоуне тоже зафиксирован сейсмический скачок. А это уже, сами понимаете...
- Ну, наконец-то разродились! Вы что - Книгу книг не читали? Содом и Гоморра, мой друг, это не у Пронькиных в конторе. Что у вас вид такой бледный? Родственники за океаном? Мы все в руце Божьей. Известите Комитет трёхсот - общий сбор здесь в бункере, ровно через пять часов. Отговорки не принимаются. Кто не успел, тот опоздал к пирогу. Ступайте. Сейчас, кстати, без трёх минут полночь. - Борофф устало глянул на часы и протянул ладонь, чтобы приласкать Ганнибала - прикосновение к складчатой розовой кожице в куриных пупырышках всегда успокаивало. Но шустрый питомец опять пропал. В последнее время этот слон стал просто неуправляем - шныряет по бункеру, где хочет. Или дружба с герром Питером на него дурно влияет? Ох, маленькие детки - маленькие бедки...
- Израэль!
- Сэр?
- Ничего. Что-то в сердце кольнуло. Принесите, пожалуйста, отвар ромашки. Да, и не могли бы вы, наконец, разыскать Ганнибала, чорт вас побери! Ох, простите. Достал этот гадёныш.
Прочухавшийся Никифор Черных не сразу понял, на каком он свете - на том, или на этом. По всему былому и думам как будто тщательно прошлись моющим средством - не осталось больше ни страхов, ни сожалений. Кругло околпаченные лампы мелькали, слившись перед его глазами в одну сплошную полосу - он плавно с гудящим ускорением и дизельной вонью двигался куда-то по тоннелю. На нём на этот раз было чистое бельё и просторный светлый комбинезон.
- Кто меня там встретит, как меня обнимут... - хриплый разухабистый голос из-за правого плеча как будто подтверждал загробную суть происходящего, и Ник осторожно повернул голову. Всеволод Большое Дупло, развалясь на лавке вагонетки, горланил, аккомпанируя себе маракасами из пивных банок:
- И какие песни мне споють? ЗдорОво, губерман. Что, проспался? Поле видишь? Сейчас тебя определять станут - приготовься.
- Э...А... Пить! - Черных привстал, и тут же судорожно заглотил обжигающую жидкость из фляги. В голове подурнело, но туловище обрело чувствительность. - Где это мы едем? Куда?
- В центр по нижней ветке. Следующая станция - Асгард. Для тебя конечная. Просьба освободить вагон.
Два крупных бомжа, подхватив его под локти, выволокли на освещённую факелами платформу, по виду не имевшую ничего общего с привычно помпезными подземельями Метрополитена имени И.В.Грозного. Вокруг костров деловито кучковались массы непонятных босховского вида мужчин, женщин и детей, увешанных оружием. Пахло пригоревшим кушаньем и немытой человечиной. Больше всего обстановка напоминала древний кочевой стан. Нижнее метро - в прошлой жизни ему немало доводилось о нём слышать...
Пинок коленом под зад - и Никифор очутился в тесной комнате служебного вида с табличкой "Командующий сектором ген. Мардуков".
- Ты кто? - вопросил седой человек в генеральском камуфляже, подняв квадратно-рубленое лицо от бумаг.
- Я - Никифор Юльевич Черных, губернатор К. области...- дёрнул пухлыми плечами пленник, - Кавалер ордена Почёта. А с кем имею честь?
- Чести ты не имеешь, кавалер. Просрана на Форексе, - отчеканил Мардуков.
- Товарищ генерал, я это...Раскаиваюсь я, - Нику стало ясно, как глубоко он попал.
- Ещё бы. Все раскаиваются. Ладно, давай тебя просканируем. Да-да, нет - нет, тогда без обид. Как сам - готов?
Ник обречённо кивнул.
Тут же двое здоровенных бородачей в чёрных комбезах почтительно вкатили инвалидную коляску. В ней виднелась совсем маленькая девочка, лет 10-11, с неподвижными глазами, какие бывают лишь у слепых.
- Здравствуй, милая, - голос человека в генеральском камуфляже сделался важно-нарочит. - Скажи нам, кого ты видишь? Говори всё, не бойся.
- Папка, ты чего? - хихикнула слепая. - Этого толстуна? Что я там увижу, он же стёртый!
Генерал кивнул охране, и малолетнюю пророчицу быстро укатили, наградив леденцом на палочке. Черныха вывели через другую дверь.
- Везет дуракам, что уши по бокам, - выдохнул ему на ухо удивлённый бородач с повязкой на глазу, - с назначеньицем, бродяга!
- Спасибо, конечно. Ещё бы знать, кем назначили-то.
- А это как? - звучание слова понравилось Никифору, но захотелось большей ясности.
- Ну, медвежьим отморозком. Типа шахида, только на мухоморах. Книжки надо было в детстве читать, а не в "монопольку" дуться. Пошли, там для тебя всё готово. Заодно инструкции получишь.
Его провели чередой узких коридоров к грузовому лифту, подняли, судя по звуку, метров на сто и подпихнули в раскрывшуюся дверь. Посреди комнаты на гладком камне стоял большой старинный кубок серебряной чеканки. Вокруг него бодро нарезал шаги диковинного вида старичок с посохом, в медвежьей шкуре с клыками, торчащими поверх строгого лица. Никифору смутно показалось, что он уже встречался с ним, кажется, где-то в странствиях по Океании. Вообще он заметил в памяти странные провалы, как в фильме: "Тут помню, там не помню..."
- Ну, вот и свиделись! - на этот раз по-русски и без акцента произнёс великий Маури. - Теперь ты готов. Осталось выпить вот это - он указал на кубок. Никифор, морщась, принялся вливать себе в глотку содержимое - вязкая жидкость оказалась крепкой и приятной на вкус, с грибным запахом.
- До дна, до дна! А теперь слушай внимательно, потому что через десять минут у тебя соображалка отключится.
- Однако, - хмыкнул Черных, но тут же почувствовал, как всё его существо начинает наполняться какой-то небывалой, бьющей пузырьками через край радостной силой. Голос великого Маури доносился теперь до него, как сквозь мягкую стену.
- Волею событий ты стал воином, лишённым страха. Подвиг, который тебе предстоит, должен изменить ход истории. Но заморачиваться на этом не стоит - всё равно живым ты из него не выйдешь. Точнее, выйдешь, но уже по ту сторону. Погляди лучше сюда! - маг отдёрнул чёрную штору, и взору Никифора предстал старый знакомец - олимпийский Миша. Возле него, связанный, извивался, мыча, дородный мужик со съехавшей на бок фальшивой бородой. Запахло дерьмом.
- Это - медведь судьбы. Не зря ты его вёз. Он имеет астральную спецсвязь с этой страной. Поутру враги собираются выстрелить олимпийским медведем из Царь-пушки в небеса и, произведя коронацию нечестивой блудницы, утвердить своё окончательное господство. Ствол орудия уже установлен вертикально вверх, и заряд заложен. Его мощность и траектория рассчитаны таким образом, что после выстрела в небе раскроется парашют, и державный символ приземлится прямо на Золотое крыльцо Грановитой палаты. По их планам, из медведя должен был выйти вот этот педериарх - Маури брезгливо поморщился, - и произвести венчание дуры на царство. Вот здесь мы и решили подкорректировать их планы. Как видишь, у нас везде свои люди. Теперь Пёдор похищен, и его место в медведе займёшь ты. Масса тела у вас с ним примерно одинакова, так что приземлишься прямо в гущу этих негодяев. А что делать дальше - тебе подскажет твоё чистое сердце. Выстрел будет сигналом к всеобщему восстанию. Но с верхушкой этой нечисти предстоит разобраться тебе. Ну, вот, сынок, кажется и всё. Оружие и пояс в медведе, а как расстёгивать молнию, ты, надеюсь, ещё не позабыл. Да пребудет с тобой сила. - Маури скупо улыбнулся и подтолкнул Никифора к лифту.
- Можно один вопрос? Напоследок...
- Ну, что ещё? Где твоя Санта-Мария, желаешь знать? - голос мага приобрёл раздражённые нотки. Ник молча кивнул. - В розыске Маша. Мы ищем, они ищут. Если они нас опередят - хреново дело. Но тут очень многое опять же будет от тебя зависеть. Так что давай, иди пакуйся - и на старт. А то скоро у них в Кремле смена караула.
На Никифоре застегнули пояс с пластитом, накинули поверх патриаршее облачение и, утрамбовав в медведя, повезли куда-то по бесконечным переходам - на встречу с подвигом.
ГЛАВА 50
Он так и грохнулся... Увы!
Все наши планы таковы.
Не знает тот, кто счастье ловит,
Какой сюрприз судьба готовит.
Шекспир
Гоча в Царь-колоколе устроился на ночь с известным комфортом - Лариска оставила ему, чтобы не мёрз, соболью шубу, а от ужина переслала через верную карлицу Сундукею Полиповну корзинку со снедью.
- А это что, слушай? - строго спросил он горбунью, высвечивая фонариком стопку глянцевых буклетов.
- А это тебе матушка послала для чтения, чтоб не скучал.
- "Сокровища Грановитой палаты Кремля". Мля, она что - издевается? Ладно бы, "Плейбой", - но карлица, сверкнув бельмом, уже растворилась в ночи. Махнув с дула коньячку, Махач принялся зажёвывать его незнакомыми фруктами вперемешку со спаржей и балыком из каракатицы. "Дрянь какую жрут, ара, да?" - подумал он, растягиваясь на шубе под бронзовым куполом. "Братве рассказать,- не поверят... Ладно, глянем, что там за сокровища"...
Снаружи, несмотря на глухую полночь, царила суета, слышался лязг тяжёлой техники и маты рабочих. Гоча, выглянув, с удивлением понял, что Царь-пушку сняли с лафета и устанавливают в шахте стоймя. "Я их маму ибал! На кого нацелились, фраера?" - как все воры, Махач был религиозен. Первым делом у него мелькнула благочестивая мысль, когда все уйдут, вылезти и сделать сукам козью морду - скажем, обоссать порох. Но шум на площади не умолкал, и Гоча от нечего делать углубился в буклет. Чем дальше он читал, тем сильнее разгорались во тьме глаза карманника. Дойдя до Алмазного фонда, он окончательно забыл свои богоборческие позывы и принялся, сверяясь с местностью, запоминать схему помещений подземного хранилища. Где-то после полуночи Кремль несколько раз ощутимо тряхануло. "Пушка наябнулась!" - Гоча злорадно выглянул из своего гнезда - но гигантское жерло всё так же нагло торчало к небесам, разве что суеты вокруг него прибавилось. Двое в дорогих шубах отошли от объекта к тёмной громаде колокола.
- Да ведь смещение грунта было, ваше благородие!
- Ну, было. И что теперь? - капризно отозвался толстяк научного вида.
- Так ведь траектория выстрела...
- Траектория? А кто её теперь возьмётся перерасчитывать? Может быть, вы? - он сорвал с головы боярскую шапку и принялся обмахивать потное лицо.
- Ну, так доложить...
- Сами идите к Скоцкому и доложите! И будете наблюдать церемонию, сидя на колу на Лобном месте! И вообще, послушайте-ка, юноша, что я вам скажу по секрету... - двое отошли за угол, и дальше Гоча не слышал...
Утро коронации выдалось смурным - долго не хотело рассветать. Птицы тоже куда-то попрятались - может быть, их распугали патриотические марши и гимны. Динамики с утра помпезно гремели со всех перекрёстков взятого в кольцо мотострельцами центра. В свинцовом небе парили, сияя иллюминацией, трёхцветные дирижабли, украшенные портретами царицы и светлейшего. Красная площадь потихоньку наполнялась хорошо одетой публикой, но на лицах лежал всё тот же тревожный, свинцовый отсвет. По слухам, от ночных подземных толчков в нескольких высотках Сити-центра высыпались стёкла верхних этажей, но говорить об этом вслух не следовало. Через Спасские ворота в Кремль, как нечисть на шабаш, лезли чёрные лимузины с мигалками - сползалась местная VIP- кодла.
Граф Григорий, оценив обстановку на мониторах наблюдения, как штатную, щелчком убрал с эполета несуществующую пылинку.
- Государыня готова?
- Наряжают. Вот только...
- Что?! Опять нанюхалась с утра? Кто дал? Всех перепорю, уроды! Вколите ей там чего-нибудь - чтоб час сидела тихо и улыбалась. Что там Пёдор? А, впрочем, пойду сам проверю. Главное, чтоб в медведе не обгадился.
- Не должен. Его после клизмы не кормили, - щёлкнул каблуками предупредительный референт. Скоцкий окинул его тяжёлым взглядом. "Недавно вот и я так же перед Петиным тянулся... Да только врёшь, я не Петин. ПодАвитесь Григорием Ефимычем!" Он быстрым шагом направился по коридору в арсенальную. Олимпийский Миша лукаво улыбнулся ему, проплывая над головой - его уже транспортировали подъёмным краном наружу. Скоцкий плюнул и вышел следом.
- Майна! - махнул крановщику толстяк в распахнутой бобровой шубе. Медведь медленно погрузился в жерло чудовищной мортиры. На поясе графа телефон грянул "Комаринского".
- Ваша светлость! Пора начинать, пожалуйте в собор.
- Небось, без меня не начнут! - Гришка глянул зачем-то на чёрное грозовое небо и направился сквозь строй опричников с примкнутыми штыками к заднему крыльцу собора.
- Товарищ подполковник, там у ворот дрезина наша, с лесоповала. На ней трое.
- Как трое? - Замов поднял лицо от подшивки "Огонька" за девятьсот семьдесят лохматый год. - У нас весь спецконтингент в расположении.
- Не знаю. Старшой их говорит, что из наших. КУма требует, мол, дело к нему.
- Ну, если дело - что ж. Введите. Требует он, понимаешь... Я сам кума вижу по большим пролетарским праздникам.
Дверь кабинета открылась, в комнату ввели старика Буржуя. Антон и Вика несмело протиснулись следом.
- ОсУжденный Лентяев, статья 158-я, - отрапортовал старый вор; выцветшие глазки не сморгнули под пронзительным взглядом начальника режима. - К Петру Петровичу мы, лично типа.
- А типа лично у меня таких жуликов нету, - отрезал Замов. - Я свой контингент знаю. А вас я впервые вижу, гражданин хороший...
- А ты припомни, Зяма. Первую свою ходку, по гоп-стопу в семидесятом. Кто от вас тогда через запретку на бензопиле выломился? Ну?
- Буржуй? - лицо подполковника начало растягиваться в недоверчивой кривой улыбке. - Живой? Откуда ты, чукотский городовой?
- С воли. Петровичу скажи - от дочери ему поклон привёз.
- Знаешь, Петрович вообще давно оттуда днём не выходит, - Замов ткнул пальцем в пол.
- Последний поклон, Зяма. Скажи. Он выйдет.
Подполковник скрылся за железной дверью, и его не было минут десять. Потом дверь открылась, и оттуда в кабинет шагнул персонаж фильма ужасов. Из обтянутого землистой кожей черепа глядели, не мигая, страшные пустые глаза без ресниц, и Вика судорожно вцепилась в рукав Антона.
- Ну, здравствуй, Пётр Петрович, - Буржуй смело шагнул навстречу страхолюдищу. - Всё молодеешь. Узнал меня? Где можем приватно побеседовать?
- Проходите в лабораторию! - без голоса хрипло пропищал кум, надавливая какой-то клапан у себя на горле. Они спустились по металлической лесенке в бункер, загромождённый приборами. В углу мерно гудела силовая установка, а возле неё в кухонном алюминиевом бачке с надписью "второе" горкой громоздились тёмные кристаллы правильной формы.
- Вот это, значит, и есть твой элемент "Q"? - Буржуй, загородив спиной кастрюлю, бесцеремонно сгрёб из неё горсть кристаллов и передал Вике. Она, дрожа, незаметно сунула добычу себе в карман.
- Да, и, как видишь, всё отлично работает! - раздражённо проскрипел хозяин. - Не то, что в вашем поганом мире. Мог бы для начала познакомить меня с подельниками. Хотя дамочку я, кажется, узнал. Тоже не лаптем щи хлебаем.
- Виктория. Антон. А это - профессор Кулибякин, великий русский учёный. По совместительству - начальник лагеря социализма. Я ничего не попутал?
- Какая разница, - безгубо усмехнулся профессор, - всё равно теперь вы останетесь здесь. Как ваши П.Е.Левины, Мандализы...Все остаются. И у вас будет масса времени во всём разобраться. Это Нана тебе про меня напела?
- Петрович, Нана умерла. Только перед смертью черкнула мне про тебя маляву. Ты видишь - мы пришли без оружия. Отдай элемент добром, и разбежимся. Отдай. Там люди гибнут.
- Вот как? Гибнут у них. А у меня вот почему-то люди не гибнут! - захлебнулся праведной злобой Кулибякин. - Нормально живут и работают люди. Кто хочет жить - живёт по правилам. Всё просрали - а теперь им ещё элемент подай!
- По каким правилам? - не выдержала Вика. - В зоне за колючей проволокой? Что вы тут себе наглючили в своём погребе? Тоже, профессор кислых щей...
- Ой, кто у нас прорезался! - затрясся от смеха, похрюкивая своим клапаном, Кулибякин. - Звезда гламура? "Блондинка в шоке"? Смотрел я твои грязные шоу. В хозблоке тебе место вчера освободилось, сучка! Увести! - ткнул он костлявым пальцем в кнопку переговорного устройства.
Дед Буржуй поднёс было ко рту берестяной свисток, но этого уже не требовалось. У Краскова давно чесались руки на профессора. Оскорбление Вики явилось последней каплей. Ухватив массивной спецназовской клешнёй Кулибякина поперёк лица, он двинулся, загораживаясь им, вверх по узкой лестнице. Когда железная дверь распахнулась на пинке, перепуганный Замов разглядел в руке мента никелированный тупорылый револьвер.
- Оружие на пол! - зарычал Антон, тыча стволом в ухо заложнику, дёргавшему руками и ногами, как камчатский краб на суше. - Мозги вышибу!
Вика и Буржуй живо подхватили с пола два "нагана" и замовский "тэтэшник", и процессия ломанулась к выходу.
- Кончай понты, Буржуй! - крикнул побледневший подполковник. - Куда вы отсюда на хер денетесь?
- Куда подальше! -дед поднёс берестяной манок ко рту. Через минуту в морозном воздухе завыло и ухнуло, потом рубленная из толстых брёвен пулемётная вышка, на которой курил в кулак Гегечкория, стала крениться и, плюнув грузином в кустарник, с треском рухнула плашмя на снег. Слепя прожектором, в зону вихрем влетел танк. Крутнулся на левом траке, походя сшибив с пьедестала статую Берии, и лихо замер у входа. Легендарный маршал кувырнулся головой в сугроб. Круглая башня, пискнув, повернулась амбразурой в сторону Замова.
- Не опоздали? - из бортового люка выглянул, улыбаясь, юный афророссиянин.
- Нормально! - утрамбовавшись вслед за остальными, Красков рифлёным берцем отвесил на прощание пенделя профессору Кулибякину, и боевая машина, взревев, устремилась под восторженные вопли зэков обратно в лес.
ГЛАВА 51
От покойницы немного получили мы, племянники:
Только липовую ногу, да холщовые подштанники,
Табакерку и кофейничек, но без крышки и без носика,
Да серебряный ошейничек от скончавшегося пёсика...
Английская народная поэзия.
Бункер располагался на дне Адриатического моря вблизи одного из уютных островков, и был замаскирован под нефтяную вышку. Всю ночь, подобно рою мух на коровью лепёшку, на платформу садились вертолёты - к назначенному хозяином сроку все основные игроки были в сборе. Израэль прошёл к пульту управления и включил силовое поле - теперь к резиденции не смогла бы подобраться даже инфузория. С неба рухнуло в воду несколько пролетавших мимо чаек, а со дна всплыл кверху брюхом косяк мойвы в желатине мёртвых медуз. Вся охрана и обслуга остались на берегу - человеческий фактор полностью исключён. Израэль уже собирался выйти - но тут ему явственно почудился звук испускаемых газов, а следом и характерный душок. Секретарь нервно повёл носом и устремился на поиски шпиона. Из-за монитора с победным верещанием метнулся игрушечный розовый слон и, сделав круг по комнате, злобно затаился в углу среди ветоши. Заниматься Ганнибалом сейчас было абсолютно недосуг - историческое заседание Мирового правительства уже минуту, как началось. Израэль прикрыл дверь в аппаратную и на цыпочках прокрался в зал.
- Господа! - весомо изрёк сэр Борофф, обводя глазами притихшую аудиторию. - Для начала позвольте выразить всем мои глубокие соболезнования в связи с потерей недвижимости на Западном побережье. А также, если у кого были, родных и близких. А теперь, - продолжил он после паузы, - поздравляю всех с началом новой эры. Можно сказать, с новосельем. Да, мы уходим из Западного полушария. Там нас не поняли. Что ж - как говорится, прощай, Америка. Мы её открыли - мы её и закроем.
В зале поднялся ропот. Услышанное было воспринято явно неоднозначно - многих связывало с Америкой нечто большее, чем поднятие звёздно-полосатого флага на лужайке. Вместе с миллиардными активами рушились все привычные представления о мире.
- Господа, давайте смотреть здраво! - призвал к порядку Председатель. - Если несколько миллионов страховых агентов, домохозяек и бейсбольных фанатов отправились кормить рыб, Мировому разуму на это плевать, а рыбам польза. Америка давно духовно исчерпала себя - эксперимент провалился. Пускай там чёрные рубятся с белыми в шашки без правил - у русских это, кажется, называлось "в Чапаева". Кто выиграет, с теми после побеседуем.
Господа - мы с вами пионеры новой эры колонизации. Перед нами лежат почти нетронутые, безлюдные просторы Северной Евразии. Здесь будет заложена Золотая пирамида Нового мирового порядка - тысячелетний Каганат. Горстки жалких аборигенов - не в счёт. Все активы бывшей России принадлежат нам, ресурсы практически неисчерпаемы. Сегодня утром будет официально утверждён полностью подконтрольный нам режим, так что с нормами международного права и морали всё о-кей. У кого есть вопросы - прошу.
- Позвольте, но зачем же так сразу бросать Америку? - с места поднялась потная миссис Херли с выпученными глазами. - Триста лет великого делания - псу под хвост? Я возражаю категорически!
- К сожалению, с вами не посоветовались, мадам, - пожал плечами сэр Эфраим. - Если кто ещё не в курсе - через несколько часов в Йеллоустоунском кратере начнётся гиперизвержение. О последствиях мы можем только догадываться. Ясно одно - они будут тяжёлыми. Так что, поскольку выбора у нас нет, предлагаю перейти к конкретике.
- Да здравствует новая канализация! - выкрикнул с места придурковатый барон Цедербаум. - То есть, конечно же, колонизация...
В зале раздалось нервное хихиканье, но тут бункер основательно тряхнуло и кое-кто из богоизбранных вывалился из кресел в проход.
- Всё под контролем! - возвысил было голос сэр Борофф, но тут его инвалидное кресло само покатилось по накренившемуся полу назад, к выходу...
Эскорт опричников стукнул прикладами в брусчатку и вытянулся. Под рёв фанфар в свете софитов на крыльце собора явила ясный лик Государыня всея Руси, и VIP-трудящиеся разразились троекратным "ура". Граф Скоцкий поднял руку в белой перчатке и дал отмашку к началу. В ответ жерло Царь-пушки оглушительно рявкнуло и критически накренилось. Из неё по параболе взмыл в небеса медведь и, отпружинив от туши дирижабля, с плеском ушёл в чёрные воды Москва-реки. Даже Гоча из пролома в Царь-колоколе явственно расслышал матерный крик Скоцкого. Обдолбанная Лариска, возмутясь, разразилась в ответ вполне коминтерновской тирадой, и светлейший, более не владея собой, влепил ей прилюдно весомую оплеуху, от которой корона слетела с великодержавной головы и покатилась по крыльцу. Закипела свалка, камеры всех мировых информагентств сладострастно снимали скандал в августейшем семействе. Гоча уже собрался было ломануться в гущу и навешать Гришке люлей, но тут земля под ним ощутимо дрогнула и начала проседать. В следующую минуту он вместе с многотонным колоколом кубарем полетел в преисподнюю.
Лариска, заметив исчезновение возлюбленного, вырвалась из свалки и с истошным воплем ломанулась к провалу. Не удержавшись на скользком краю, она съехала, крутясь на своей куньей шубе, как в детстве на фанерке, в тёмную глубь подземелья. Увидев, что мероприятие безнадёжно сорвано, светлейший не нашёл ничего лучшего, как юркнуть через алтарь собора в катакомбы. Это его и спасло. По знаку выстрела Царь-пушки на всей территории исторического центра Москвы внезапно распахнулись канализационные люки, и оттуда полезла, круша витрины и черепа чистой публики, дикая, вооружённая до зубов орда. Разграбление древнего Рима гуннами было весьма бледной голливудской копией развернувшегося здесь батального полотна, достойного кисти нового, ещё не родившегося Бондарчука. Всё, что годами копилось в подземном чреве столицы униженного и обездоленного, выплеснулось, клокоча ненавистью, на поверхность, направляемое чьей-то умелой рукой. Кордоны мотострельцов были прорваны и смяты группами тренированных диверсантов, и обезумевшая от крови орда хлынула в Кремль. Под землёй что-то низко и гулко рокотало, и вскоре гигантские рваные трещины располосовали грунт, обнажая внутренности Третьего Рима. Дряхлая столица словно тужилась в попытках не то родить мышь, не то вывернуться наизнанку. Потом из трещин и люков хлынули, заливая развороченные улицы, потоки бурой воды. Полковник Петин, отключённый от аппаратуры, вышел из искусственной комы и, разом сев в своём саркофаге, выбил лбом стекло. В тёмном углу Мавзолея он не сразу разглядел скорчившуюся, дрожащую фигуру своего бывшего референта Григория Скоцкого...
...Лариска выволокла оглушённого Гочу из-под колокола и потащила куда-то, по колено в воде, по тёмным коридорам. Придя в себя, он включил фонарик и обомлел. На стеллажах по обе стороны от него сияли, переливаясь, гроздья драгоценных камней в золотой оправе, словно они вдруг очутились в сказочной пещере Али-Бабы.
- Алмазный фонд! - прошептала Лариска. Махач, суетясь, принялся рассовывать добычу по карманам. Но тут земля ушла из-под ног, и чету авантюристов поволокло куда-то, ударяя о стены и кружа в водоворотах.
...Оставшись один, розовый слон Ганнибал шустро просеменил к пульту и чутким пальчиком на конце хобота принялся набирать заранее подсмотренную комбинацию. Ворота авиационного ангара беззвучно растворились. Маленький террорист пустил ток - и вскоре кожистое яйцо, зашкворчав, лопнуло. Герр Питер, лишившись самого дорогого, бешено захлопал крыльями и устремился по тоннелю к конференц-залу. Первый удар чудовищного клюва принял на себя сэр Борофф, выкатившийся ему навстречу в проход. Потом голова монстра просунулась в двери и издала хриплый клёкот. Люди, вскочив с кресел, принялись метаться, визжа и сбивая друг друга с ног. Гигантское голое тело протиснулось вслед за головой внутрь, и началась бойня. Всю вековую ненависть куриного племени к людскому вложил трансгенный петух в удары клюва и шпор по этим квохчущим суетливым тушкам. Меньше, чем через четверть часа с Мировым правительством было покончено. Тогда Ганнибал вошёл в зал и самодовольно хрюкнул. Слоны не забывают обид.
... Машу Чубак вынесло из канализации, где она пряталась, в ледяную глубь Москва-реки. Борясь с судорогой в ноге, она ухватилась за проплывающий мимо массивный мягкий предмет и вскарабкалась на него верхом. Олимпийский Миша плыл, улыбаясь навстречу грозовому небу. Под Машей в медведе что-то зашевелилось. Чёрный бриллиант она обронила в канализацию ещё накануне - теперь приходилось рассчитывать только на свои силы. Отдышавшись немного, она стала подгребать к берегу.
После толчков ещё неделю с неба на землю сыпался чёрный жирный пепел. Потом неожиданно выглянуло солнышко и началась самая обычная весна. Корчевать пни и пахать на танке было одно удовольствие. Лето прошло в бытовых хлопотах - но урожай выдался, говоря словами деда, чисто конкретный. Кормя малыша, Вика краем глаза наблюдала, как Буржуй ладит на горе электромельницу. Антон с Ванькой тесали брёвна на амбар. Дезертиры больше не появлялись - видимо, за зиму все сожрали друг друга. Впрочем, на случай визита лихих гостей имелся в запасе всё тот же танк.
Избу срубили на высоком берегу над излучиной реки - кто бы мог подумать, что это место издревле почитается у местных племён священным. Поэтому появившиеся волхвы вели себя поначалу довольно сварливо. Но, ознакомившись с техническими прибамбасами Буржуя, в итоге всё же поклонились и вручили дары. Было их, как и полагается, трое. Оглядев мать с младенцем, старший волхв поцокал языком и произнёс:
Осмотрев родинки на теле младенца, смуглый волхв с уважением изрёк:
- Будет великий воин, - и приладил ему на шею амулет.
Вика тихонько по-бабьи вздохнула и дала своему "моркве" грудь. "Похоже, всемирная история не окончена", - грустно подумалось ей, - "Великие воины ведь, в отличие от некоторых, без особой надобности не рождаются"...