Зимнее февральское солнышко южного города радостно заглядывало сквозь ветки азалии в окно Bilingual Institute of Texas. В это время оно уже предвещало чудеснейшее ежегодное обновление и, следовательно, прекрасное настроение.
Учительница Кэтрин, рослая, несколько полная блондинка с прямыми длинными русыми волосами, энергично входит в класс. Вместе с приветствием она принесла с собой теплую улыбку и выражение удовольствия на лице. Совсем недавно, и впервые, ей досталась русскоязычная группа. Раньше она преподавала английский язык в группах мексиканских и других латиноамериканских иммигрантов.
Ее предшественник, молодой учитель Стивен, передавая ей дела, сказал:
- Держись, Кэтрин! Это тебе не Мексика, а Россия, да еще с еврейским соусом. Там все профессора. В крайнем случае, президенты, отлично знающие, как нужно управлять не только государством, но и всем миром. С ними интересней, но и опасней. Учти.
Зная Стивена, Кэтрин приняла эту шутку без особого внимания. Молодой учитель почти каждый день приносил в учительскую из своей ортодоксальной синагоги, которую он посещал каждое утро до работы, массу анекдотов и забавных историй.
С первого занятия группа ей понравилась своей прилежностью, готовностью как можно глубже понять новый для них язык. Студенты же не могли не заметить, с каким усердием и добротой относится к ним учительница. Особенно ощущалась ее доброта, потому что за много лет учебы в России они хорошо усвоили, что учеба это насилие со стороны педагога. Нравится тебе или не нравится предмет, - выучить должен и без лишних разговоров и разных там мнений.
Когда ученики как - то спросили ее, чем объяснить такое теплое расположение к ним, она им в ответ:
- Чувствуется, вы много читали, много знаете, пытливы, активны. С вами просто интересно. У меня раньше не было такой аудитории.
Ее же новые ученики (набор в возрасте от 25-ти и до предельного) никогда раньше не знали такого учителя, который бы в полной мере ценил их наклонности, начитанность, осведомленность, а тем более активность и любознательность. Зачем ему, учителю с той стороны Земли нашей, нужна была эта морока, которая всегда чревата была всякими неприятностями. Однако, честно говоря, все они вышли оттуда знающими. Из под госродительской палки, правда, но образованными. Именно это Кэтрин ценила высоко. С ранних юношеских лет она сохранила в себе неистребимую страсть к знаниям. И она, эта страсть, с каждым годом крепла в ней несмотря на жесткие преграды, которые выстраивала перед ней судьба. Ей доставляло удовольствие не только учить, но и учиться у своих учеников, познавать новое, связанное с далекой загадочной для нее страной.
А ученики, как только в их памяти более или менее прочно накопилось с пол сотни английских слов, как-то сразу осмелели. Эта, казалось бы, маленькая добавка совместно с долго невостребованными богатыми знаниями, опытом и любознательностью к новой для них стране, составляли уже что то вроде критической массы в атомном устройстве, которая в любую минуту могла непроизвольно вспыхнуть потоком всего того, что они знали и множеством вопросов по поводу того, чего они не знали.
Положив папку с бумагами на стол, Кэтрин, как всегда, сразу приступила к делу. На этот раз урок обещал быть более интересным. Всем до чертиков надоело уже мусолить рутинные грамматические правила и учительница, понимая это, ввела новинку, - беседу на 20 минут о выдающихся событиях прошлых лет, происшедших в мире в текущем месяце.
- Февраль месяц отмечен весьма знаменательными историческими моментами, - начала она и в блеске ее глаз угадывалось предвкушение интересного урока.
На предыдущем занятии каждому было вручена подробная программа урока, которую она делала накануне до поздней ночи. И, кстати, из последних сил. Потому, что она одинокая женщина с двумя детьми, которые уже взрослеют и забот вокруг них достаточно много.
- Давайте посмотрим, кого и что подарил человечеству февраль месяц.
Начали с того, что нефть в Техасе была открыта еще в 1901 году. Потом о том, что в 1920-м Лига Наций заявила, что не будет больше никогда войны. И все по этому поводу почему-то весело посмеялись, хотя к стати было бы горько поплакать. А дальше о том, что родился Джек Лондон; Сталин начал репрессии против врачей евреев; о Бенедикте Арнольде, генерале - герое и вместе с тем изменнике в освободительной революционной войне против Англии; Мольере, французском драматурге; Мартине Лютере Кинге, борце за гражданские права, и т. д. И , наконец, о том, что в этом же месяце родился Антон Павлович Чехов.
Сёма, пожилой мужчина лет 60-ти из Киева, давно уже испытывал нетерпение поделиться привезенным в эту страну интеллектуальным богатством на новом для него языке. Он беспокойно ерзал на своем стуле с поднятой кверху рукой и с чрезмерной четкостью, которая совершенно неприемлема для английского, много раз повторял:
- I have a question, Ай хев а квесчн. У меня - вопрос.
Желание высказаться было настолько сильным, что он не в силах был учесть того, что учительница в это время о чем - то говорила. Но разрешение, наконец, получено. Сёма задает свой вопрос.
- Скажите, пожалуйста, почему Бенедикт Арнольд, предал американцев, и почему после этого его считают героем войны? - спрашивает он, блестяще лавируя (просто позавидуешь!) своим скромным запасом слов и потрясая в воздухе программой урока.
Сёма совсем не вредный человек, - работящий, добрый, отзывчивый. Но распустившееся пышным бутоном желание поговорить и показать себя, заслонило все те добродетели, которые в этот момент ему мешали. И ничего с этим нельзя было поделать. Это уже, видимо, от унаследованной натуры, которая исправно передается из поколения в поколение.
Кэтрин мило улыбнулась, в недоумении слегка подняла плечи, а по выражению лица видно было, что этот вопрос ее несколько смутил. Почему предал?... Предательство в человеческом обществе, к величайшему сожалению, вполне привычное дело. Это действительно так и закрывать на это глаза просто глупо. Предают и изменяют мужья, жены, государственные деятели. Спроси их, почему они так поступают, и в большинстве случаев они сами ответить на этот вопрос не смогут. Что особенно в таких случаях часто обескураживает, так это то, что речь нередко идет об образованных, воспитанных и, на первый взгляд, довольно таки, интеллигентных в обычных условиях людях.
Это было как раз то, что она хотела сказать своему ученику. Но, увы, в общении двух людей, когда для одного из них язык, на котором они объясняются, родной, а для другого он на уровне первого класса, имеются обоюдные трудности. И Кэтрин не рискнула столь глубоко копнуть проблему, опасаясь взаимного непонимания.
- Трудно сказать, что его толкнуло на такой поступок, - возразила она просто. И добавила: - Что же касается того, почему продолжают этого человека называть героем, - так это истина, которую невозможно перечеркнуть. История, требует к себе бережного отношения. Могу привести более поздний пример.... Когда предложено было установить в одном из залов Конгресса пятьдесят скульптур самых выдающихся деятелей страны (от каждого штата по одному), Виржиния выдвинула талантливого полководца генерала Роберта Ли, командующего армии конфедератов в Гражданскую войну. При этом никого не смущало то, что он был командующим армией враждующей стороны.
Воспитанный на сугубо прямолинейных идеях, Сёма не мог этого понять и еще больше забеспокоился. В его сознании промелькнуло имя Деникина и он, широко и выразительно жестикулируя руками и головой, продолжал.
- Но что подумают наши дети, внуки? Предатель и он же еще и герой. Стал бригадным генералом вражеских войск и уважаемый человек страны. Sorry, I don't understand .
В наступившей напряженной тишине раздался еле уловимый, но резкий шёпот Сёминого соседа по парте:
- Слушай, брось ты свою зудонастырность и отстань от нее! Предательство для него новость!? Святоша нашелся. Почитай Чехова. Хотя бы "Анну на шее". Замаячило впереди богатство и пай-доченька тут же забыла родного папеньку и в придачу голодающих своих маленьких братиков.
Кэтрин стала нервно перебирать бумаги на столе. Время шло, и возникала угроза, что она не успеет изложить запланированный материал. В этом отношении она всегда была предельно пунктуальной. А если в конце урока оставалось время, оно использовалось по делу и все равно урок кончался точно со звонком, что, к стати, вызывало язвительную недоумённую улыбку на устах бывших российских студентов. Однако, в этой стране принято было работать несколько иначе.
Среди присутствующих нашелся человек, сумевший тонко оценить ситуацию, и попытаться в весьма тактичной форме помочь учительнице закончить спор по этому пункту программы и перейти к другому. Стройный, широкоплечий Леня, приехавший недавно сюда из Баку, чтобы спасти своих двух совсем еще маленьких детишек от кровавой кавказкой междоусобицы, довольно прилично уже знал язык и успел обзавестись компьютером, с помощью которого легко узнавал то, что ему нужно было.
- Бенедикт Арнольд был талантливым полководцем и в начале войны одержал в битвах против англичан ряд блистательных побед, - начал Леня, только слегка заглядывая в свою тетрадку с подготовленным к уроку английским текстом, - и вел он себя на поле боя, как истинный герой и талантливый полководец. Проведенные им военные операции остаются и сейчас классическим примером военного искусства. Однако он был обвинен в превышении власти. Кроме того, его вторая женитьба на дочери человека лояльно относящегося к английским властьям, вызывала к нему подозрение. Он посчитал полученные им почести и награды весьма скромными и неуважительными. Его решение перейти на сторону англичан, сделано было в состоянии глубокого отчаяния.
"Какой он, оказывается, молодец. Где - то дополнительно прочитал об этом и знает, пожалуй, больше меня ", - промелькнуло на просветленном от удовольствия лице учительницы. И она сразу было с заметным облегчением настроилась вести урок дальше, дабы не нарушить запланированного лимита времени.
Еще одна рука появилась в воздухе. На этот раз - женская. Это была Соня, худенькая шатенка с еле заметными морщинами на лице и чуть сгорбленной от возраста фигурой, но характером, который, похоже, многое покорял на своем жизненном пути. Когда - то, в далекие студенческие годы, они с мужем в туристических походах облазили многие горные и равнинные тропы Кавказа, Крыма, Зауралья, Карелии, а теперь очень аккуратно посещали занятия и с удивительной пунктуальностью выполняли домашние задания.
- Спасибо, Кэтрин, за исторический календарь. Когда я увидела там имя Лондона, у меня... - Соня хотела сказать "встрепенулось и помолодело сердце", но запнулась. От волнения не смогла быстро подобрать нужные слова и, оставив в сторону это выражение, перешла к другому. - В юности мы буквально ... запоем (чуткая Аничка, бывшая преподавательница английского, вовремя подсказала ей нужное слово), именно запоем его читали. И не только Лондона, но и Киплинга, Драйзера, Эптона Синклера, Бред Гарта, О Генри...
Соня перечисляла известных американских писателей, и каждое последующее имя, словно удары колокола при поминальной молитве, глубокой сердечной болью ложились на сердце Кэтрин возрождающимися воспоминаниями об утраченных надеждах юных лет, когда она мечтала вырваться из плена житейских проблем и отдаться страстному желанию учится и познавать.
- Известный русский писатель Горький - продолжала Соня, - говорил, что в Америке человек человеку волк. И книги Лондона, Драйзера во многом подтверждали это. И мы верили. Считали, что это правда.
"Знать бы хоть что ни будь об этом самом, знаменитом Горьком. - Досадливо сокрушалась про себя учительница. Нельзя же мне молчать. Чёрт возьми, я ведь здесь не просто собеседник, а учитель".
Кэтрин почувствовала, что не только это ее беспокоит. Сонины слова пробудили в душе что то далекое, постепенно оживающее, пока еще не совсем осознанное, что могло разрушить хорошее весеннее настроение.
После Сониного выступления напрашивалось спросить у присутствующих: " А что вы об этом думаете сейчас, после того, как приехали сюда, действительно ли человек человеку в Америке волк ?". Но такая мысль не могла появиться даже у самого порога ее внутреннего мира. Это выходило за рамки незыблемого, основополагающего духа страны, где она родилась и выросла. Здесь и не мыслилась такая возможность припереть собеседника к стенке прямолинейным вопросом. Страна двести с лишним лет тому назад была построена на фундаменте - все религии вместе - исповедай и говори, что хочешь и делай выводы, какие можешь.
Отпустить урок на произвольные, более широкое разговоры она не могла. Хотя бы из чувства ответственности перед ее обязанностями, как учителя. Есть план урока и его нужно выполнять. Нельзя было еще не учитывать характер аудитории. От доставшихся ей учеников можно было ожидать дискуссии на уровне чуть ли не всемирного симпозиума. Она вспомнила напутственные слова Стивена и незаметно про себя улыбнулась.
- Насколько мне известно, - не мог не блеснуть своими познаниями бывший экономист, а ныне пенсионер Наум, - страстный любитель и коллекционер классической музыки - Лондон был приверженцем теории социального дарвинизма. Выживают только сильные, слабые погибают. Таким образом, общество материально и духовно обогащается. Естественный отбор, selection ...
Апломб, с каким были сказаны последние слова, угрожающе напоминали о том, что резервы познаний у присутствующих, пожалуй, безграничны и, вообще, вряд ли кто либо еще может знать больше, чем они.
"Natural selection, Natural selection..." эти слова, словно острое лезвия, прошлись по живому сердцу учительницы и были той каплей, которая сдвинула с места поток тяжелых воспоминаний. Сильные выживают... слабые погибают... Это было лет десять тому назад. Она с двумя маленькими детьми на руках живет в доме родителей. Мама, одинокая женщина, всячески помогает ей. Появился в их жизни человек. Служил во внешней разведке за границей, во время Второй Мировой войны и после нее. Вернулся из далекой европейской страны. Очень образованный, интересный, но слишком строгий и требовательный. И скоро стал ее отчимом. Кэтрин очень любила маму и рада была ее счастью. Жили они все вместе в большом доме в лесной тиши, в стороне от одной из оживленных, но утопающей в густой растительности улице города. Спустя некоторое время отчим стал грубо вмешиваться в дела, касающиеся воспитания ее детей, требовал строгого подхода. А дети росли нежными, милыми, послушными, неизбалованными созданиями, любили маму и бабушку, боялись и не понимали стареющего сердитого деда. Ради детей и маминого счастья Кэтрин решила покинуть отчий дом. И тут то она сразу почувствовала, что значит давно известный ей тезис о том, что жизнь это борьба за существование.
Сёмин сосед Абрам, человек мирный и деликатный, в кампании высказывался только по крайней необходимости, и вечно боялся как бы обыкновенный спор не перешел во взаимные обиды или оскорбления. Абрам и его жена Алла познакомились с Кэтрин в парке на институтском уикенде еще до того, как она стала вести русскую группу и были рады этому знакомству. С первого дня пребывания в новой для них стране возникало естественное желание познать, о чем думают и о чем мечтают здесь люди.
И сейчас его душа была неспокойна. От его взгляда не ускользнуло промелькнувшая мрачная тень на добром лице Кэтрин.
- Мы пришли сюда изучать английский, а не литературу или политику. Зачем нам уводить разговор так далеко. - Неожиданно для себя самого вставил он реплику на русском.
На что Сёма, у которого опять постепенно накапливался пар, тут же отпарировал:
- Может прикажешь нам повторять здесь, как бывало раньше по букварю: "Мы не рабы, рабы не мы?"
Кэтрин восприняла непонятую ею русскую перепалку, как желание ее учеников что то сказать дополнительно и со свойственной ей врожденной доброжелательностью, забыв на минуту о жестких временных рамках урока, обратилась к ним:
--
Мы все готовы выслушать ваш спор на английском.
Сёма решительно увел разговор несколько в сторону, и с той же позиции, что и раньше, - кто с нами, тот друг, а кто не с нами, тот враг, - навалился со своими вопросами, не без, однако, подспудного расчета на публичный успех:
- Здесь упомянули Дрейзера и мне интересно было бы узнать, что думают о нем американцы? Его книги чернят американскую жизнь. Более того, он ведь в свое время поступил в коммунистическую партию. Я извиняюсь, Кэтрин, что не по теме урока, но...как же его после этого называют в Америке выдающимся новеллистом века.
Учительница почувствовала, что почва уходит из под ног. Она мало знала о Дрейзере. Он не был популярен среди простого народа, хотя бы из-за приверженности коммунистическим идеям. Не числился он и в школьных программах.
Атмосфера в классе незримо накалилась. Некоторое время стояла тишина. Абрам посмотрел на свою жену, у которой от негодования густо зарделись щеки. Соничка выражала немое недоумение. Один только Леня почему то улыбался в ожидании чего то неординарного.
- Насколько я понимаю, - ринулась в спор Алла, заставив Абрама замереть в страхе, что дискуссия перейдет в стадию взаимных нападок, - наш Сёма не приемлет коммунизм, однако готов согласиться с их методами запрещать все, что против существующего строя. Мы приехали в страну, где основной стержень жизни это свобода мнений. И никто здесь не подвергается гонениям за неугодную книгу, статью или просто неприемлемые высказывания.
Сёма однако не думал сдаваться:
- Ну, если свобода мнений, то что же вы взъерошились против меня?
- Ага, - кинул кто то из задних рядов, - почувствовал на себе, что значить, когда
закрывают тебе рот, так взываешь к свободе слова.
Спор продолжал разгораться наполовину на английском и русском языках, а Кэтрин в растерянности беспомощно перебрасывала свой взор с одного оратора на другого. Очень скоро она почувствовала, что ситуация выходит из под ее контроля. Спустя несколько минут, она решительно встала во весь рост, выпрямилась. Класс мгновенно замолк. В тишине за дверью раздавались чьи то голоса. Все ждали привычной для них реакции педагога в такой ситуации: дескать, отложим спор вокруг Драйзера на следующий урок, тем более он не планировался на сегодня.
Однако, произошло совершенно неожиданное.
- Прошу извинить меня, если можете. - Кэтрин голос дрожал. Она нервно перебирала в руках авторучку. Постоянная приветливость сменилась суровым выражением потускневшего лица, - Я должна вам сказать прямо и честно: хотя я ваш учитель, а вы мои ученики, но мой уровень в вопросах, которые я сама здесь поставила, ниже вашего и я не вправе была это делать...
Официальный тон в голосе сменился чисто человеческим и она продолжала совсем уже тихо сквозь подступивший к горлу горький ком воспоминаний:
- Так уж сложилась моя судьба, что мечта стать высокообразованным человеком не сбылась... Сложности в семье. Дети растут, надо думать об их образовании. Пришлось длительное время зарабатывать деньги в Мексике, преподавать там английский...
Не договорив до конца, Кэтрин вдруг повернулась в сторону выхода и быстрым шагом покинула класс.
На секунду всё в помещении затихло и приостановилось, словно незримый всемогущий маг вознес свою чарующую руку над всеми присутствующими.
Первым вскочил Лёня. На смену добродушной улыбке возникла крайняя озабоченность на его лице и он тут же ринулся к двери. За ним Абрам и другие.
Пока Сёма безуспешно пытался оправдаться перед теми, кто остался в помещении, один за другим вернулись все, кто пытался найти Кэтрин. После долгих поисков в коридоре и других помещениях ее так и не нашли.
Заключая миротворно спор, Соничка сказала:
- Нам следовало бы, все - таки, иногда задумываться на чьи таксы - налоги мы здесь живем, имеем крышу над головой, разъезжаем на автомобилях, учимся, лечимся... Притом, что сами не платим и, видимо, уже никогда их платить государству не будем.
Парковка Belingual Institute. Слева обозначены места для учителей и других сотрудников. Справа - для учащихся. Вплотную к учебному корпусу примыкает небольшой аккуратно ухоженный скверик. Там у стены вряд стоят несколько стройных молодых пальм, развесистая японская мимоза, темно зеленая магнолия, поблескивающая на ветру своими широкими листьями.
На тенистой скамеечке под магнолией - Стивен и Кэтрин. Все сотрудники уже разъехались кто куда. На стоянке остались только две машины. Небольшой многократно перекрашенный автобус, который принадлежал Кэтрин и Стивена "Бьюик".
- Хватит, Кэтрин, переживать. Не такое еще встречается в нашей практике. Послушай лучше анекдот. Два еврея встречаются на Нью-йоркской улице после длительного перерыва. Один из них , - с двумя своими малыми сыновьями. И говорит ему старый друг:
" До чего же прекрасны твои сыновья. Сколько же им исполнилось?"
" Доктору - пять, а адвокату - три". - Последовал ответ счастливого папочки.
Кэтрин с тенью глубокой печали в глазах благодарно улыбается своему собеседнику.
А Стивен мучительно пытается понять, почему его бывшие ученики, которые всегда на его уроках были примером воспитанности и интеллигентности, могли вдруг допустить такую бестактность по отношению к ней. Его внутренняя скромность заслоняла ответ на этот вопрос. Студенты самой кожей своей чувствовали, что любой их показной демарш знаний не мог бы иметь успеха у человека, который не только прекрасно знал американскую и зарубежную литературу, но и основы философии Канта, Гегеля и даже родного для них Карла Маркса.
Раннее утро. Рассвет еще не наступил. Тревожный телефонный звонок. Абрам мгновенно вскочил с постели.
- Abraham, I'm so sorry! Я - по дороге в школу с ребятами. Чертов автобус мой заглох у светофора. Не мог бы ты подскочить со своим олдсмобилем и подзарядить мою батарею? Опаздываю на урок. Я здесь недалеко.
В мгновенье ока Абрам оделся, побежал к машине и пулей помчался на выручку Кэтрин. Чувство общей вины перед учительницей после вчерашнего инцидента подстегивала его. Он был рад случаю, который позволит ему хоть в какой то степени загладить эту вину перед Кэтрин.
У светофора стоял старый автобус с открытыми настежь дверями и капотом. Дети сидели внутри на полурванных сиденьях, а у мотора Кэтрин присоединяла кабель к батарее.
Абрам лихо развернул свою машину ближе к двигателю автобуса и остановился так, чтобы не мешать движению машин на соседних полосах дороги. Быстро открыл свой капот, присоединил ответные концы кабеля. Спустя несколько минут Кэтрин благодарила Абрама за помощь и, перекрикивая шум двигателя, спросила:
- Абрагам, можно сегодня вечером придут к тебе мои Елизабет и Билли и сделают уроки на твоем компьютере. Я не могу сегодня оставить их в школе после учебы.
По дороге домой старый Абрам вспоминал предыдущий к ним визит детей Кэтрин. С какой тогда трогательно нежной заботливостью и терпимостью старший Билли объяснял светловолосой Элизабет правила входа в интернет!?