Аннотация: Претензия на жизнеспособный миф - это претензия на полноту охвата бытия и его закрепление в сознании социума. Поэтому так кощунственно воспринимается всякое новое мифотворчество, любое изменение старого.
Миф
Может быть, я буду писать парадоксальные вещи и нужно время, время перемен, снова и снова трансформирующее ложное в мертвящее, чтобы понять, что кружишься как турецкий дервиш на одном месте.
Претензия на жизнеспособный миф - это претензия на полноту охвата бытия и его закрепление в сознании социума. Поэтому так кощунственно воспринимается всякое новое мифотворчество, любое изменение старого. Дать мифу жизнь - значит, дать ему бытие. Миф - это стабильность бытия, разрушение мифа - революционное преобразование бытия. Для создания и разрушения мифа нужна вся цельность характера и опора на него - мужество жить. Страшнее смерти - смерть души.
При сохранении мифа всегда поражаешься его союзниками, порой настолько несовместимыми, но всегда логически оправданными в данный момент. Если поставить рядом успешного и неудачника, то в мифе - нет различия между ними, в тоже время социальная пропасть между адептами одной идеи непреодолима. Отпад от мифа человеков - и есть разрушение мифа.
Творчество это порождение духа, т.е. истинно человеческого. Когда уничтожается дух - уничтожается сам человек. Нет дальше смысла жить. Тот, кто в жизни мифа видит жизнь духа - уже умер. Регалии, коими награждается в социуме мифотворец - это ступени мифа, путь от зарождения к смерти, и этот путь должен быть пройден полностью. Становясь все более явным, проявленным, стабильным - последовательно шагаешь к окостенению, омертвению, подверженному уничтожению и гниению, распространению процесса смерти. Смерти духа. Тупик, безвыходность, абсурд, хаос - как окончательное разрушение. Кто знает высоту мифа, как окончательную смерть духа? Подняться по ступеням социума на вершину мифа, чтобы увидеть смерть его - это и есть трагедия человека.
Человека страшит не сама смерть тела - он и так знает, что смертен, носит как Кощей смерть в себе, - а его уничтожает именно смерть духа, парализует страх перед смертью духа. Не видя в бытии - Вечности и Любви - как освобождения и очищения, - мы говорим о приоритете Смерти. Смерть не освобождение - мы не свободны, прежде всего, от нее самой. Ибо смерть (как в простом, так и в трансцендентном смысле) заложена в нас еще при рождении, то и мы приходим к ней как к чему-то заведомо данному. Она родилась с нами. Человек - это отсроченная Смерть. Отсроченная, на более-менее длительный срок, который, по сути, так мал, что им можно пренебречь. От этого не освободишься. Алкающий смерти смешон - он ее априори уже получил. Она у него уже есть. Допустим, ваши собеседники-буддисты, надеются на какие то там собственные реинкарнации в последующие жизни. Но реинкарнация в таком буддийском смысле - бодрствование после очередного сна. И в этом случае, окончательная смерть (нирвана) заложена в нас при самом первом рождении. И здесь человек - отсроченная смерть, - пусть чуть более отсроченная смерть. Впрочем, по сравнению с вечностью это "более" не имеет особого смысла. А как же "карма"? Как проявляется "карма" человека? Это события и люди, которые компонуются вокруг в течение его жизни.
Принятие чужого мифа - тоже смерть. Само существование другого мифа - угроза твоему существованию, конец смысла. Нельзя украсть дух, приспособив его под свои интересы, есть только воровство мифа, а это и есть приобщение к смерти мифа. Уничтожение мифа - не есть смерть духа, а только глубина отчаяния, опустошенность, зарождение новой жизни. И неизбывное одиночество. Поистине - бессмертие духа.
"Оппозиция" в СССР действовала как взвинченный дилетант коммунистической концепции, ставший в "раковую" позу и декларирующий "мягче-мягче!". Я не анализирую здесь общество "Знание", субсидированное КПСС, и его многочисленные ответвления в период "демократизации" страны, когда шел неуемный дележ фондов и зданий - они существовали в системе, были частью "номенклатурной революции". Все это были попытки создать новое мироощущение в рамках умершей идеологии - миф, - и они привели вчерашних коммунистов к Богу, как последней инстанции для подтверждения своей исторической правоты!
Я не сторонник святотатства - рубить иконы или вставлять фитиль Пророку Всевышнего, - меня не вдохновляет. Православие никогда не отличалось приверженностью европейской традиции Гуманизма. У религиозных бонз всегда было стремление к Византийской теократической государственности, если не быть посредниками власти, то хотя бы - услужить ей. В этом трагедия русского народа. В литературе, живописи и скульптуре авторы прикладных искусств направляются интересами, а не идеями. Цеховые отношения между ними в этой среде подчинялись всегда личной неприязни или корпоративными интересами. Они, как РПЦ, хотели приватизировать даже естественный процесс рождения младенцев. В других традициях "инициация" обычно происходит с вступлением во взрослую жизнь.
На основе религиозных норм, которыми живет человечество по своим тысячелетним традициям: ислама, православия, католичества, буддизма и т.д., мир уже давно разделен культурно-территориальными конгломератами, - и они давно в латентной войне. Пророчества религий завязаны на срок человеческой жизни, ничтожной по сравнению с вечностью, завязаны на нашем представлении о самоценности человека и его представлении об окружающем мире, где он главный судья мира. Если наука отрицает постулат веры, она объявляется еретической в глазах религиозных бонз.
Отсутствие у культорологии жизнеутверждающего стимула - этики, замененного современными лицедеями пошлым буржуазным постмодернизмом, мельтешащим и назойливым, - и привело культуру к вопросу о недееспособности Ренессансного взгляда на человека. Это кризис представления о человеке и мире в современном Социуме. Стало, вдруг не понятно, что движет человеком в его воздействии на Социум. События преподносят нам лживые СМИ - мелкое и великое, дальнее и близкое, вчерашнее и сегодняшнее выводят на плоский экран - все заменено алчным интересом момента.
Если можно изменить Прошлое, взгляд на него, а в конечном результате - как бы повлиять на причинно-следственные связи (а как при этом, реальные события прошлого подменяются политическими целями, мы знаем на примере "советской научной истории"), - то почему бы не подумать о том, может ли наше настоящее, реализуемое как мотивы поступков и их близлежащие результаты, - влиять на будущее? Может быть, настоящее разворачивается в континууме пространства-времени, как проект будущего? А значит, само будущее изменяет постоянно прошлое? Этический проект задает вектор будущего. Вот такая - получается постмодернистская "петрушка".
Идеальное духа живет и возвышается в предательстве... и любви, низком... и благородном, в трусости... и мужественности, безбожии... и жертвенности, поражении и окончательной победе над человеческим в себе....
Что-то вам мешает прорваться сквозь "небосвод" Канта, и признать, что человек социума - это не то, что сейчас нужно? Нет времени для бездуховного человека - не осталось. Вам мешает Смерть, чтобы стать как боги? О, как хотелось бы вам перед Вечностью - забыть о ней!
Мир окружающий выше человека, - он его учитель, - а не миф и представление человека о себе самом. Один остался оптимизм у женщин, ждущих ребенка - они еще помнят свое предназначение. Чтобы узнать любовь, надо прежде войти в мир, осуществиться. Стать бытием. Только материнская Любовь поддерживает во враждебном человеку мире социума. Да и это, скорее всего миф!